Интервью Клаудио Грасса с Джеймсом Патриком

Как хорошо знают многие мои клиенты, друзья и постоянные читатели, большую часть последнего десятилетия я посвятил критике всех великих зол и нарушений, совершаемых государством и его сговорившимися с ним представителями кланового капитализма. Я писал подробные аналитические материалы и выступал с множеством речей, предостерегая сограждан об опасностях, которые таятся в захвате власти государством и авторитарных посягательствах. Самые серьёзные из этих рисков, без исключения, связаны с денежной системой и банковским сектором. В конце концов, тот, кто контролирует деньги, контролирует мир.

К настоящему моменту те из нас, кто изучал историю денег и внимательно наблюдает за тем, как функционирует нынешняя система, хорошо осознают, что фиатные валюты лишены какой-либо реальной ценности. Всё их мнимое значение полностью зависит от государства, и даже сама идея собственности на собственные сбережения — это иллюзия. Вкладчики могут однажды проснуться и обнаружить, что у них больше нет доступа к своим банковским счетам, как это было в Канаде, или что часть их сбережений просто исчезла, как это произошло на Кипре.

Однако гораздо более тревожным сюрпризом может стать то, что этот риск и неопределенность в отношении прав собственности распространяются и на ценные бумаги. В следующем интервью Джеймс Патрик рассказывает о теме своего нового документального фильма “STOP IT! The Great Taking” ("Остановите это! Великий захват"), который проливает столь необходимый свет на малоизвестную, но имеющую глубокие последствия трансформацию глобального законодательства о ценных бумагах. Он раскрывает шокирующий сдвиг, произошедший в результате ряда законодательных изменений в США и ЕС, которые очень осторожно передали юридические права от инвесторов крупным финансовым учреждениям. Это привело к юридическому переопределению прав собственности на акции, облигации и другие активы, которые инвесторы считают полностью принадлежащими им, хотя на практике, фактически и юридически это не так.

—————

Клаудио Грасс (КГ): Рад снова поговорить с Вами, Джеймс. Многие слышали термин «Великий захват», введенный Дэвидом Уэббом, но не могли бы вы кратко изложить его суть?

Джеймс Патрик (ДП): Конечно. Эта история связана с мошеннической практикой, которая развилась в сфере финансовых услуг: тайное использование клиентских ценных бумаг в качестве залога для собственных сделок, а также передача их другим компаниям для обеспечения спекулятивных операций. Эта практика стала широко распространённой в 1970-х годах, однако законодательные изменения, легализующие данное мошенничество, были приняты в США в 1990-х и согласованы с законодательством ЕС в 2000-х.

КГ: Так чьи именно ценные бумаги используются? Это акции и облигации, которые розничные инвесторы покупают через своих брокеров?

ДП: К сожалению, это касается всех ценных бумаг на рынке. Все инвесторы — крупные и мелкие, включая институциональных и опытных участников — подвергаются риску из-за возможного банкротства их брокеров и вышестоящих финансовых посредников в системе. Даже когда клиентам говорят, что их счета якобы «разделены», на самом деле это не так. Все клиентские ценные бумаги хранятся в общих (сводных) счетах и оттуда используются как залог. Это происходит снова и снова в виде так называемых «цепочек перекрестного залога» (rehypothecated collateral chains).

Когда любая из таких компаний, использующих клиентские активы, терпит крах, клиенты имеют право лишь на «пропорциональную долю» (pro rata share) от того, что осталось от активов компании. Они имеют второстепенное право на возмещение своего имущества - после обеспеченных кредиторов по контрактам, в которых их ценные бумаги были указаны в качестве залога.

КГ: Это довольно удивительно. Как это вообще может быть законно?

ДП: В ответ на ваш вопрос, вот как это стало законным. Мошенническое использование залогового имущества клиентов началось как незаконное действие и превратилось в широко распространенную практику в отрасли. Это привело к согласованным многолетним лоббистским усилиям, направленным на внесение значительных изменений в законодательство о ценных бумагах и банкротстве с целью легализации этой практики. Эти изменения в законодательстве подвергают всех держателей ценных бумаг полному риску потери в случае банкротства компаний, использующих их ценные бумаги.

Первое крупное изменение в законодательстве было внесено в США в 1994 году через пересмотр Статьи 8 Единого торгового кодекса (UCC), которая является основным разделом, регулирующим операции с ценными бумагами. Эта поправка к UCC ввела два новых юридических понятия. Первое из них — это замена прямого права собственности на ценную бумагу на договорное требование к ней, называемое «право на получение ценной бумаги» (Securities Entitlement). Существенно то, что договорное требование имеет крайне слабую юридическую силу в случае банкротства.

Вторым новым юридическим понятием стало то, что в случае банкротства приоритет на клиентские ценные бумаги предоставлялся обеспеченному кредитору по деривативному контракту, использующему клиентские ценные бумаги в качестве залога, и этот приоритет стоял выше прав самого клиента (держателя права на получение ценной бумаги). Пересмотр Статьи 8 в 1994 году послужил моделью для гармонизации этих изменений в законодательство ЕС в период с 2004 по 2014 годы, что подтверждается документами между «Группой по юридической определённости» (Legal Certainty Group), рабочей группой, ответственной за внедрение этих изменений в законодательство ЕС, и юристами Федерального резервного банка Нью-Йорка.

КГ: Итак, клиенты рискую полной потерей своих средств в случае банкротства компаний, использующих их активы, верно? И кто именно является обеспеченными кредиторами?

ДП: Ценные бумаги клиентов размещаются в качестве первоначального залога по деривативным контрактам, и если рынок движется в направлении, противоположном их позициям, они должны предоставить дополнительное обеспечение, иначе их первоначальный залог будет аннулирован. Каждый деривативный контракт имеет обеспеченного кредитора, который получает контроль над заложенным обеспечением. Проблема, с которой столкнулась отрасль, заключается в том, что когда ценные бумаги клиентов многократно используются в качестве залога по нескольким деривативным контрактам, и эти контракты не выполняются, обеспеченные кредиторы по этим невыполненным контрактам получают право на залог. Но таких кредиторов не один, а много, и между ними возникает спор о приоритете. Отрасль нуждалась в правовой определенности, что обеспеченные кредиторы будут иметь приоритет перед клиентами. Чтобы деривативная отрасль могла функционировать с таким уровнем левериджа, необходимо было устранить права клиентов на их имущество.

Ещё одним значительным юридическим препятствием для отрасли было законодательство о банкротстве. До изменений в этом законодательстве, если ценные бумаги клиента изымались накануне банкротства, это считалось бы конструктивным мошенничеством или мошеннической передачей. Поэтому в 2005 и 2006 годах в США были приняты федеральные изменения в законодательство о банкротстве, которые изменили положения так называемого «безопасного порта» (Safe Harbor) и ввели исключения по статье 546(e), которые специально освобождали от ответственности за мошенничество. Фактически они сделали исключения именно для тех случаев, которые соответствуют критериям конструктивного мошенничества и мошеннической передачи. Я понимаю, что всё это звучит фантастически, но это правда и записано чёрным по белому в законе.

Эти изменения в законодательстве привели к бурной спекуляции на рынке деривативов, который сейчас оценивается примерно в 2 квадриллиона долларов. Общая номинальная стоимость всех ценных бумаг, хранящихся в Depository Trust and Clearing Corporation (DTCC) в Нью-Йорке и Euroclear в Бельгии, составляет около 130 триллионов долларов. Поскольку не все эти 130 триллионов используются в качестве залога, речь идёт о системном уровне кредитного плеча (левериджа) свыше 20 раз, при этом кредитное плечо по казначейским облигациям США иногда превышает 150 раз.

КГ: Почему средний инвестор совершенно не осведомлен об этой проблеме? Даже опытные профессионалы, скорее всего, не до конца осознают риски, которым они подвергаются на рынках. Как такие невероятно важные и кардинальные изменения в законодательстве могли произойти без какого-либо публичного обсуждения, не говоря уже о дебатах?

ДП: Эти изменения были введены незаметно, но на самом деле были на виду. Хотя от них выиграла в целом банковская отрасль, рынок репо и деривативов, очень немногие в отрасли понимают общую картину и более широкие риски, которые это создало... А крупные институциональные инвесторы не имеют об этом ни малейшего представления, не говоря уже о розничных клиентах, даже если у них на рынках сотни миллионов долларов.

Наряду с этими изменениями, рынок репо, который был фактически создан JPMorgan, стал основным денежным рынком между банками. Эти договоры репо по своей сути склонны вызывать системную неликвидность в случае спада на рынке. БМР (Банк международных расчетов) подготовил множество отчетов, в которых предупреждает о «спирали маржи» в таком сценарии.

КГ: Вау, так что же можно с этим сделать?

ДП: Честно говоря, в пределах ЕС не так много, поскольку большая часть этого уже закреплена в кодексе ЕС, который имеет приоритет над национальным законодательством. Поэтому, если не ликвидировать сам ЕС, я не вижу четкой правовой стратегии, которая позволила бы что-либо изменить. Национальные правительства стран ЕС должны отстаивать свой суверенитет, выйти из ЕС и защитить своих граждан.

Но в США, поскольку фундаментальное изменение законодательства было принято на уровне штатов, его можно отменить также на уровне штатов, устранив несколько исключений, введённых в пересмотре Статьи 8 в 1994 году. Это разрушило бы юридическую структуру, которую индустрия создала для обременения клиентских ценных бумаг. Если такие законопроекты об изменении Статьи 8 будут приняты хотя бы в одном штате, это позволит крупным компаниям переписать свои кастодиальные (депозитарные) контракты под законы этого штата, обеспечив им приоритет в правах на ценные бумаги в случае банкротства их брокера или других финансовых посредников, использующих эти ценные бумаги в залог.

Если мы не внесём эти изменения, мы не будем владеть ничем и останемся несчастными.

КГ: Можете ли вы немного подробнее остановиться на последнем пункте? Если ничего не изменится, что, по вашему мнению, произойдет дальше? Каким, по вашему мнению, будет худший сценарий развития событий и какие «домино» должны упасть, чтобы он реализовался?

ДП:В худшем сценарии мы увидим падение цен на рынке деривативов, что вызовет цепную реакцию требований дополнительного залога (collateral calls). В результате залоговое имущество будет распродаваться независимо от рыночной цены, весь рынок залогов замёрзнет, а все ценные бумаги клиентов превратятся в казначейские облигации США и будут изъяты обеспеченными кредиторами.

В конечном итоге именно банки «слишком большие, чтобы обанкротиться» поглотят весь залог. Все потеряют свои сбережения, а богатство общества перейдёт в руки немногих, и никто не сможет оспорить это законным путём — разве что посредством вооружённой революции. Мы будем жить в гораздо более бедном мире, описанном инициативами ООН, такими как C40.org, где мясо и молочные продукты, дальние поездки и автомобили станут недоступны для обычных людей, которые будут жить в так называемых «городах 15 минут» — где всё необходимое расположено в пределах пятнадцатиминутной доступности пешком или на велосипеде.

КГ: Как Вы стали заниматься этим вопросом?

ДП: Ну, я из Вашингтона, округ Колумбия… не судите меня за это… и я всегда исследовал, кто на самом деле контролирует наше «вышедшее из-под контроля» правительство. Я пришёл к выводу, что именно банковские интересы, стоящие за Федеральной резервной системой, на самом деле управляют всем. Поэтому я искал лучшие анализы того, как работает Федрезерв, и это привело меня к австрийской экономике. Она дала лучший анализ бизнес-цикла и проблем, возникающих из-за системы частичного резервирования. Практика, которой уже около 300 лет — когда банки выдают кредиты из депозитов клиентов, а проценты по этим кредитам являются прибылью банка — удивительно похожа на современную практику индустрии, когда клиентские ценные бумаги закладываются и выдаются в займы, а доход от этих сделок становится прибылью фирмы.

Я как раз заканчивал докторскую диссертацию по реформе денежно-кредитной системы и банков, а также по угрозам цифровых валют центральных банков (CBDC) для гражданских свобод, когда начался эпизод с ковидом. Массовое нарушение наших гражданских прав меня очень разозлило, и я решил что-то с этим сделать — так я приступил к созданию крупнейшего международного документального фильма на эту тему под названием Planet Lockdown, в который Вы, Клаудио, внесли большой вклад. 18 месяцев назад я встретил Дэвида Уэбба на конференции в Швеции, где мы оба выступали. Я подошёл к нему с предложением снять фильм по этой проблеме, и мы решили сделать документалку. Он и несколько других банкиров, некоторые из которых работали на рынке евродолларов, помогли мне разобраться в вопросах ценных бумаг и обновить моё понимание финансовых рынков там, где австрийская школа экономики остановилась.

Через три месяца после начала работы над фильмом несколько юристов в Южной Дакоте, прочитавших книгу Дэвида, начали вводить законопроекты на уровне штата о поправках в Статью 8 Единого торгового кодекса, которые восстановили бы приоритет клиентов на их ценные бумаги перед обеспеченными кредиторами. Мы брали интервью у Джи Эдварда Гриффина, когда Дэвид и я впервые услышали об этих усилиях, и фильм быстро стал рассказывать о законодательных инициативах 2024 года по изменению Статьи 8 — остальное уже история. Именно Джи Эдвард Гриффин предложил назвать фильм «STOP IT!». Фильм вышел в конце января и его можно бесплатно посмотреть на сайте TheGreatTakingReport.com.

КГ: Можете ли Вы немного рассказать о своем опыте съемок фильма? Сталкивались ли вы с какими-либо препятствиями во время производства или после выхода фильма?

ДП: Если Вы имеете в виду преследование, то нет, не сталкивался. По-прежнему очень мало людей знают об этой проблеме, а те, кто знает что-то частично, не понимают её более широких последствий. Именно благодаря таким интервью, как это, больше людей могут узнать об этом и начать оказывать давление на своих законодателей, чтобы отменить эти законы, легализующие кражу и мошенничество.

КГ: Вот это история! Хотелось бы что-то еще добавить в заключение?

ДП: Все могут посмотреть фильм на сайте TheGreatTakingReport.com. Я также публикую технический отчёт для опытных инвесторов и управляющих фондами, чтобы помочь им лучше понять присущие риски на рынке ценных бумаг. В моём отчёте рассматриваются соответствующие изменения в законодательстве США и ЕС, которые подорвали права собственности на ценные бумаги, а также описываются неосознанные риски, с которыми сталкиваются все инвесторы.

Я также хотел бы призвать всех граждан США обратиться к своим законодателям на уровне штатов с просьбой внести поправки в Статью 8. Это реалистичная цель и первый шаг к восстановлению наших прав собственности и мирному сдуванию пузыря деривативов на сумму в 2 квадриллиона долларов, который угрожает обрушить мировую экономику.

Все желающие могут обращаться ко мне с вопросами по адресу info@TheGreatTakingReport.com.